… немая культура
Рискну назвать нашу культуру немой. Не только потому, что наша «частная жизнь» продолжает молчать, практически нет у нас опубликованных дневников, мемуаров, частной переписки, но и по той причине, что мир вне нашей географии воспринимается как «чужой мир», которому не следует знать, что происходит у нас внутри. Мы транслируем в мир наш выхолощенный, благообразный образ, удивляемся, что другие остаются к такому «образу» равнодушными, и считаем, что все это от недостатка пропаганды.
Стоит ли удивляться, что в ХХ веке два наших воспоминания жены о муже, в которых в той или иной степени затрагиваются вопросы частной жизни, написаны на русском языке...
Все это звенья одной цепи, и молчащая «частная жизнь», и «культурная волна», которую мы придумали для трансляции в мир (по определению «враждебный мир»), и отсутствие публичной жизни, и многое другое. Если Критика (в фундаменте три Критики Иммануила Канта) стала олицетворением западного образа мысли, то эту Критику мы не освоили, поскольку ментально к ней не готовы.
Стоит ли удивляться, что в ХХ веке два наших воспоминания жены о муже, в которых в той или иной степени затрагиваются вопросы частной жизни, написаны на русском языке (имею в виду воспоминания Ганифы-ханум Абаевой-Меликовой и воспоминания Гамиды-ханум Джаваншир-Мамедкулизаде).
А когда наши женщины в Фейсбуке говорят о фактах насилия, они, как правило, переходят на английский язык.
...пока не уверен, что наши новые «казусы» (замечаю, радуюсь им, как-нибудь постараюсь написать о них) действительно станут свидетельством «исторического движения культуры».
Мне могут возразить, что многое меняется, что Интернет способен сломать любые перегородки.
Соглашусь, но пока не уверен, что наши новые «казусы» (замечаю, радуюсь им, как-нибудь постараюсь написать о них) действительно станут свидетельством «исторического движения культуры».
«Историческое» в данном случае означает, что культура запоминает, фиксирует эти казусы, которые становятся частью не «героической», а «живой» истории.
«неоплачиваемый труд»
На одном из обсуждений, которое организовали наши феминистки, где говорилось о правах женщин, о том, что наше общество по-прежнему остается мужчиноориентированным, вдруг кто-то с пафосом заговорил о женском труде в семье.
Вопрос о «неоплачиваемом труде» возник ближе к окончанию, если бы пришлось вмешаться, спросил бы, а сами матери согласны обречь своих дочерей на подобный «почетный труд».
Вспомнили, что некая мать, жена, то ли в шутку, то ли всерьез, сказала, что если ее каждодневный труд (няня, уборщица, кухарка, прачка, и многое другое) выразить в денежном эквиваленте, то получится значительная сумма. Все с радостью поддержали, сочли, что это почетный труд, видимо вспомнив о своих женах и матерях, которые остались дома, чтобы как-то оправдаться перед ними.
Вопрос о «неоплачиваемом труде» возник ближе к окончанию, поэтому промолчал, не захотелось вносить в обсуждение сумятицу.
Если бы пришлось вмешаться, спросил бы, а сами матери согласны обречь своих дочерей на подобный «почетный труд».
И кто знает, если государство – позволим себе пофантазировать – начнет оплачивать подобный «почетный труд», не выявится ли его унизительность.
Может быть, не только для этих жен и матерей, для всего общества было бы лучше (и в духовном смысле, и в материальном), если бы наши женщины меньше занимались таким «почетным трудом.
Не буду никому навязывать свою точку зрения, но, на мой взгляд, это проявление все той же «формы варварства», о которой напоминает нам Ханна Арендт.
… женщина для гостиной: жена
Когда писал о жене как «женщине для гостиной» перевел «гостиную» как «qonaq otağı». И вдруг подумал о разнице смыслов, хотя формально слово «гостиная» производное от слова «гость».
«Гостиная» не предполагает только для других, а «qonaq otağı» предназначено только для гостей. В «qonaq otağı» не живут, там принимают.
«Гостиная» не предполагает только для других, а «qonaq otağı» предназначено только для гостей.
В «qonaq otağı» не живут, там принимают. В «гостиной» собираются, беседуют, вместе читают или во что-то играют. Даже в обычные карты.
«Женщина для гостиной», не предполагает белоручку, которая не позволяет себе заниматься домашней работой. Речь идет о принципе, если хотите о философии домашней жизни.
Древние греки в этом смысле были честнее. О «гостиных» для своей семьи, для своей жены, они даже не помышляли. Жена на то она и жена, чтобы сидеть дома, и даже на рынок ходить в присутствии рабыни.
Правда, был у них один случай, можно сказать, казус.
Конечно, и у нас есть семьи, в которых жена именно «женщина для гостиной». Но все понимают, об этих «женах для гостиной» лучше не распространяться. Неизвестно, что скажут окружающие.
Перикл, знаменитый Перикл, который был руководителем Афин в «золотой век» демократии, пригласил на роль жены как женщины для гостиной, знаменитую в то время гетеру Аспазию. А древние греки сохранили в своей памяти эту историю.
Конечно, и у нас есть семьи, в которых жена именно «женщина для гостиной». Но все понимают, об этих «женах для гостиной» лучше не распространяться. Неизвестно, что скажут окружающие.
А культура не считает нужным запомнить эти «казусы».
У нас есть свои национальные традиции, свое представление о «почетном труде» для женщин. Это и следует транслировать от поколения к поколению.
Yazıdakı fikirlər müəllifin şəxsi mülahizələridir.